Православное заволжье

Официальный сайт Покровской епархии

Русская Православная Церковь Московского Патриархата

Пришел праздник… А как праздновать?

Наступил долгожданный праздничный день, а мы не знаем, как его отмечать. Настал выходной – трудиться не хочется, активно отдыхать не умеем. Подобные чувства возникали, думаю, у многих. Можно ли научиться праздновать? Полезно ли взрослым играть и почему наша жизнь порой превращается в игру? Об этом мы беседуем с главным редактором православного журнала для молодых людей «Наследник» протоиереем Максимом Первозванским. 

– Отец Максим, почему человек так стремится к праздникам, к развлечениям? Это ленивое желание праздности или закономерное стремление к радости?

– В современном мире праздник, к сожалению, в значительной степени утратил свое первоначальное значение. Мы чаще стремимся именно к развлечению, а праздник – это вовсе не развлечение. Как говорил мой дедушка: «За столом посидеть – в Царствии Небесном побывать». По сути, праздник – это вторжение Царствия Небесного в нашу жизнь, или наоборот, наше возвышение к Царствию Небесному. Поэтому праздник не мыслится без пира, основное отличие которого состоит в избыточности еды и пития. На обычную трапезу готовят так, чтобы все съесть, ведь еду оставлять грех. А на пиру многое остается, напоминая, что в Царствии Божием всего много.

По сути, праздник – это прикосновение к божественному, это мистическое переживание иной реальности. Даже если мы возьмем светский праздник, к примеру, День Победы. Мы переживаем 9 мая 1945 года как событие нашей жизни, хотя даже наши родители появились на свет после этой даты. Также и в религиозных праздниках. Мы не просто вспоминаем, что когда-то почти две тысячи лет назад воскрес Христос. Мы переживаем это событие, становимся его соучастниками. Это хорошо видно на богослужениях Страстной седмицы, в Пасхальную ночь.

– Но к труду такого стремления у нас нет. А может, должно быть – и к празднику, и к работе поровну?

– Стремление к труду возможно, наверное, только у людей, которые занимаются серьезным творческим созиданием или которые служат (священники, учителя, врачи). А если человек изо дня в день монотонно гайки на заводе штампует, какая тут радость труда? Для этого должна быть очень высокая степень организации личности. Или общегосударственная идея, как в советское время, когда рабочий на заводе свой труд воспринимал как вклад в общее дело. Сейчас не так.

– Когда наступает праздник, мы не знаем, как его проводить. Нередко ссоримся и ругаемся с близкими. Почему?

– Потому что праздник становится временем безделья. И люди, не умеющие по-настоящему жить вместе, начинают конфликтовать. Понимаете, ведь у нас иногда возникает иллюзия, что если мы живем на одной территории – в квартире или даже в комнате – то мы вместе. Но это далеко не всегда так.

А самое главное – это время никак не организовано, оно ни к чему не стремится, никуда не направлено. Если человек не стремится к работе над собой, он воспринимает праздник как развлечение, как время, когда он может пожить день-два, как ему нравится. И это «мне нравится» тут же входит в конфликт с желаниями человека, который живет рядом. А общего смысла нет.

Чтобы праздник по-настоящему пережить, к нему необходима определенная подготовка, достаточно длинная. Именно поэтому церковные праздники имеют периоды предпразднства и попразднства. Христианская подготовка к празднику аскетическая, и чем важнее событие, тем серьезнее подготовка. Какой главный праздник? Пасха. Потому перед ним и самый главный пост – Великий. А если не будешь готовиться к празднику, то его и не ощутишь. И если не будешь понимать, как его праздновать и как из него выходить, тоже ничего не ощутишь. Поэтому часто говорят: «Вот постом была жизнь, а сейчас Пасха наступила – и что?». Люди не то что сорок дней попразднства – неделю не могут праздновать, не умеют.

Для того чтобы по-настоящему пережить Христово Воскресение, на Светлой седмице в храм нужно каждый день ходить, в крестных ходах участвовать. Нужно делиться пасхальной радостью с другими. И если уж не можешь посещать больных или заключенных в темнице, то хотя бы близких поздравь. Делать надо что-то, а не у телевизора весь праздник сидеть.

Праздник без глубоких традиций его празднования превращается в свою противоположность, отсюда и конфликты. И это не только религиозных праздников касается. В традиционной культуре человек в праздник на диване не валяется, никакого безделья. Он просто занимается другой осмысленной праздничной деятельностью.

– Мне иногда кажется, что конфликт становится способом испытать какие-то яркие эмоции. Почувствовать себя живым, пусть и в таком отрицательном контексте…

– Можно, конечно, и так это интерпретировать. Но мне кажется, что большая часть современных конфликтов вызвана тем, что разрушен традиционный способ устроения жизни большой патриархальной семьи, общины. Мы сейчас каждый сам по себе и каждый сам за себя. Но нет понимания, как при этом жить и уважать других людей. Мы свою уникальность и свои границы очень жестко защищаем. Но вместе с тем совершенно не чувствуем чужих.

Ведь что такое подростковый возраст? Это как раз такое острое переживание границ собственного «я», своих прав. В традиционном обществе, по сути, такого переходного возраста и не было, потому что человек не существовал отдельно. Он был частью рода, семьи, общины. А сейчас мы бурно переживаем свою обособленность. Но, к сожалению, не всегда доходим до второго переходного возраста – когда человек понимает, что другие – тоже люди, а не его продолжение. Они не обязаны жить, чувствовать, воспринимать мир, как нам нравится. Зрелый человек чувствует чужие границы и за них никогда не полезет. Это не гарантирует рая, истинной любви. Но это дает возможность уберечься от ада (у нас ведь многие семьи просто в аду живут). И это позволяет создать прочную основу для взращивания любви, причем настоящей, а не любви-присвоения. Не такой любви, когда другой становится объектом, наряду с мебелью и личными вещами.

– В традиционной культуре игра – часть праздника. Для ребенка игра – дело серьезное, он познает через нее жизнь. А для взрослого?

– И для взрослого серьезное дело. Когда ребенок играет, он реально осваивает какие-то новые навыки, виды деятельности, но в безопасных условиях. Он играет в воина или охотника, но ничем серьезно не рискует. То же и со взрослыми, если мы, конечно, не про зависимости говорим. Человек участвует в интересном, эмоционально насыщенном действии, по большому счету, не рискуя и чувствуя себя достаточно свободно. В игре люди проще раскрываются, свободнее себя ведут. Это территории большей ответственности, искренности, готовности к риску. И это интересно.

Почему сегодня мы часто говорим про обучение через игру? Когда ребенок просто что-то учит, то для него это тяжкий труд. А результат не очень эффективен. Обучение в игре дает больший результат при гораздо меньших усилиях.

В последние десять лет произошла просто революция в этом вопросе. Стираются грани между игрой и жизнью. Человек, живя, играет. Это новая технология жизни. В ней есть серьезные риски, но и плюсов тоже много. Почему, к примеру, мужчины, которые в армии не служили, так любят военные игры? Потому что армия – это тоже частично игра. Человек там осваивает новые компетенции, раскрывает в себе новые качества. Так и в хорошо организованной игре жизнь людей приобретает иное качество.

– Одной из современных театральных тенденций становится распространение сначала интерактивного театра, в котором зритель выполняет какие-то задания актеров. А затем и иммерсивного, где зрителю отведена роль полноценного участника действия. Многие отмечают, что посещение таких представлений оставляет яркие впечатления. Но ведь зачастую это игра страстей, а не нравственный катарсис…

– Конечно, мы всегда ярче реагируем по страстям…

– Можно ли сделать игру или представление яркими, захватывающими, но при этом нравственными, воспитывающими добрые чувства?

– Можно, но получается хуже. Помните старый фильм «Человек с бульвара Капуцинов»? Чем там все закончилось? Все стали смотреть низкопробные боевики, а не фильмы о возвышенных чувствах. У развития любой технологии, даже вполне позитивной, есть обратная сторона – увеличивается возможность и деструктивных последствий. В свое время Бисмарк сказал о том, что Францию победил прусский учитель. А потом этот же учитель, по сути, способствовал возникновению фашизма. Но это не значит, что школы надо закрыть. Надо просто научиться справляться с негативными последствиями.

– В классическом театре зритель хоть и не участвовал, но сопереживал герою на сцене. В этом году многие наши соотечественники сопереживали нашим олимпийцам. Что заставляет человека по-настоящему страдать или прыгать от счастья, наблюдая за выступлением фигуристов или хоккейной сборной?

– Большой спорт в современном мире – это сублимация, форма войны. Он уже довольно давно выполняет очень полезную и очень важную функцию – человеческие эмоции выливаются в некий свисток.

– А если нас радует не победа над другой страной, а именно достижение этого спортсмена? Получается, вместо того, чтобы самому жить, я переживаю за жизнь чужую…

– Помните, как у Пушкина: «Ей рано нравились романы, они ей заменяли все». И спорт здесь ни при чем, это просто попытка испытать сильные эмоции, которых человеку не хватает в собственной жизни.

– Почему мы готовы искать какие-то интересные ролевые игры, смотреть фильмы в 3D, но часто неспособны сделать захватывающе интересной собственную жизнь?

– Потому что это очень сложно на самом деле. Это должно быть или организовано извне, чего сейчас практически нет. Либо для этого требуются большие таланты, творческие усилия и много труда.

– В Пасхальную ночь мы слышали слова святителя Иоанна Златоуста: «Воскресе Христос, и жизнь жительствует». Почувствовать это – дар Божий?

– Это совместный труд Бога и человека. Понятно, что и способности, и труд даются нам Богом. Но и без нас Господь нас не спасает.

Беседовала Марина Шмелева

Пресс-служба Покровской епархии
Оставить комментарий
Поделиться в: