Монахи — ими рождаются или становятся?

Одна моя знакомая как-то сказала: «Если бы мне лет 15–20 назад рассказали, что буду работать с монахами, я скорее поверила бы в инопланетян». Кто такие инопланетяне, нас щедро информировали постсоветские газеты. А вот монахи были, да и остаются для многих людьми совершенно иного мира, которых и понять, и принять очень сложно. Ведь Господь благословил рождение детей, семью. Как же можно от всего отказаться? Бессмысленно пытаться найти ответ самому, лучше попробовать спросить у монахов. Об иночестве мы беседуем с Епископом Покровским и Николаевским Пахомием.

— Владыка, скажите, пожалуйста, зачем в Церкви установлено монашество?

— Христианство — это религия, которая призывает нас не просто к исполнению заповедей, не просто к совершению добрых дел, не просто к вере в Бога. Христос призывает человека, готового за ним пойти, к совершенству. Господь говорит, если вы хотите быть моими учениками, продайте все и следуйте за мной. Если ты хочешь приблизиться к Богу, то можешь идти разными путями, но Христос предлагает нам радикальный путь, очень возвышенный и требующий от человека максимума — отвержение самого себя. Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лк. 9, 23). Человек призван к совершенству, создан для него. И только стремясь к совершенству, может достигнуть хотя бы чего-то.

Во все времена существования христианской Церкви этот идеал совершенства всегда присутствовал. Но в разное время его достигали разными путями. Первые триста лет христианской истории — это время гонений, время страшных испытаний, в которых жила Церковь. Каждый человек, принимающий христианство, прекрасно понимал, что для него это вопрос жизни и смерти. И то количество мучеников, которое Церковь явила миру, как раз свидетельствует о стремлении к идеалу совершенства. Мученики, которые как бы презирали собственную плоть, отдавая ее на страдания и лишения, искали совершенства.

Когда Церковь получила свободу и гонения стали редкостью, желание совершенства, неразменной преданности Христу оставалось для христиан закономерным и естественным. И Церковь пыталась найти те формы, благодаря которым можно было этого совершенства достигнуть. Тогда стали появляться аскеты, которые не желали считаться ни с миром, ни с плотью, ни с кем делить своей веры и упования на Бога. Они покидали мир, уходили в пустыню, где начинали вести аскетический образ жизни. Видя такое движение в своей среде, Церковь со временем для них создала некую форму, которая была освящена церковной иерархией, принята как общая для такого рода жизни. Впрочем, я говорю несколько условно, потому что и во времена гонений были пустынники.

Как видите, монашество имеет некую историю. Но с другой стороны, это такая вневременная реальность — желание найти совершенное житие по Богу.

— Многие мирские люди воспринимают монашескую жизнь как один большой минус — нельзя жениться или выходить замуж, кушать мясо, короче говоря, «есть, пить и веселиться».

— Но это касается не только монашеской жизни. Для мирского мудрования христианство вообще проявляется в этом мире со знаком минус. Ведь самое распространенное утверждение, которое приходится слышать от нецерковных людей: «У вас в христианстве нельзя делать этого, того». Жизнь в Церкви воспринимается как отрицание позволительных или условно позволительных вещей. Потому что человеку всегда проще свою жизнь построить на базе определенных запретов, которые четко бы регламентировали возможность совершения тех или иных поступков. Потому и монашество воспринимается человеком, не проникшим в глубины веры, именно как отрицание. Так проще.

Монашество по своей сути является, прежде всего, созиданием. Очень интересно: в миру говорят, что в монастырь уходят, а в монастыре говорят, что в него приходят. Это взгляд на случившееся в жизни того или иного человека событие — уход в монастырь — другими глазами, изнутри. Из собственной монашеской практики я могу сказать однозначно: в монастыре всегда чувствуешь, кто ушел в монастырь, а кто пришел в него. Первый от чего-то отказывается, от чего-то уходит. А второй, хотя и тоже отказывается от дозволенного и не дозволенного, приходит в монастырь, чтобы там что-то найти. То есть у одного отрицание, у другого созидание.

Ведь человек, который бежит в пустыню, он же не только бежит от мира, который во зле лежит (1 Ин. 5, 19). Он еще и к чему-то приходит. А так как нецерковный человек не видит духовной реальности, ему представляется отказ от повседневных забот некой катастрофой. Поэтому человека, вставшего на иноческий путь, начинают подозревать, что он не в себе, что совершил страшные падения или преследует корыстные интересы.

— Духовную жизнь, общение человека с Богом многие воспринимают как область безграничной свободы. Почему же так строго установлены формы монашеского жития? Зачем эта одинаковая одежда, одинаковый Устав, правила поведения…

— Человек по своей сути, по своему устроению глубоко социален, стремится жить среди себе подобных. Такими нас создал Господь. Любое общежитие предполагает не только свободу, но и ограничения. Иначе наша безграничная свобода начнет ограничивать чью-то свободу. Поэтому в монастырской жизни одна из главных добродетелей — это послушание, отказ от своей собственной воли. А форма этого послушания может быть разной. В том числе это и внешние ограничения, когда человек облекается в новые одежды, пытается соответствовать неким внешним предписаниям, которые помогут ему со временем перестроить и свое духовно-душевное устроение.

Ограничивая свою волю, человек приоткрывает дверь в свое сердце воле Божественной. Ведь Христос себя умалил, зрак раба приим (Флп. 2, 7). Бог, став человеком, ущемляет свою свободу. Это тоже в каком-то смысле отказ от своего Я, путь самоограничения. И предполагается, что человека, желающего вместить в свое сердце Бога, на первом этапе ждет некое самоограничение. Отсюда и пост, и бдение, и послушание.

— Для современного человека тяжело и неприятно принять это поклонение. Очень много нареканий вызывает словосочетание «раб Божий».

— А Вы знаете, когда люди произносят словосочетание «раб Божий», как правило, ударение делается на слово «раб», а про «Божий» уже забывается. У человека церковного в сознании совершенно четко сформировано это словосочетание. Подходя к Причастию, он говорит: «раб Божий Александр» или «раба Божия Мария». Человек нецерковный, услышав где-то эту фразу, часто говорит просто: «раб Александр» или «раба Мария». Это у меня всегда вызывает улыбку, а с другой стороны, некоторое сожаление, потому что на самом-то деле в этой фразе ударение должно делаться на втором слове. Ведь кто такой раб? Это человек, который уже не принадлежит ни себе, ни кому-либо другому, только своему хозяину. Христос говорит: Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть (Мф. 6, 24). Поэтому раб Божий — это человек, который уже никому не принадлежит, только Единому Богу. А так как Бог — Абсолют, непреодолимая сила, против которой ничто в этом мире не может устоять, то это очень почетно.

— Монахи — ими рождаются или становятся?

— На каждый вопрос, который волнует человека, в Евангелии есть ответ. Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного (Мф. 19, 12). В Евангелии под словом «скопец» разумеется человек, готовый отказаться от всего ради чего-то. И действительно, есть люди, которые по своему рождению имеют склонность к некому аскетизму: кто-то ради научной жизни, кто-то ради работы. Есть просто равнодушные люди. Кто-то попадает в это положение от людей, например, травму получил, неважно, физическую или душевную. Например, известный рассказ преподобного аввы Дорофея о жизни преподобного Досифея, который почти случайно оказался в монастыре, заинтересовавшись иноческой жизнью. Но затем проявил такое усердие, что за пять лет достиг совершенства. А есть такие люди, которые будучи обычными по естеству, приходят к Богу и ради совершенства оставляют все: и плотскую жизнь, и какие-то обычные желания ради большего, ради обретения в своем сердце единения со Христом.

— Но бывают же случаи, когда человек вроде бы и мечтает о монашестве, но потом создает семью…

— Конечно, потому что когда человек ощущает в своем сердце горение и оно в нем развивается с детства, это редкость, особенно в наше время. Когда люди не воцерковлены с детства, о Христе ничего не слышали, не получили традиционного воспитания, но в какой-то момент искренне обрели Бога. А душа не имеет навыка отказа от своих стремлений, от собственного эгоизма. И часто какие-то желания, стремления, касающиеся не только монашеского совершенства, но и самых земных чувств, не находят в человеке трезвого фундамента.

Поэтому очень важно попытаться пройти путь искуса, определенного испытания, что, на самом деле, часто в монастырях и ждет послушника. Цель послушничества — прочувствовать и понять, что же двигало им, когда он пришел в эту обитель? Готов ли он, терпя искушение, терпя трудности, ограничивая себя в чем-то, открывать для себя новые горизонты, готов ли он встать на этот путь и идти по нему всю жизнь?

В Православной Церкви нет учения о предопределении. Мы не можем сказать, что этого человека Господь спасет или не спасет, что этот монах, а этот точно нет. У человека есть некая склонность, есть желание, воля идти этим путем. Но никто не застрахован от искушений, от падений, скорбей. Приходят в монастырь разными путями, при разных обстоятельствах, но очень важно, чтобы в процессе послушнической жизни человек проходил испытание, отвергая себя. С помощью духовника распознал в своем сердце истинную мотивацию своего прихода в обитель. Тот, кто шел в монастырь с целью хорошо устроиться — несчастный человек, потому что в его сердце не будет радости.

Если человек осознанно пришел в монастырь, осознанно принял постриг, если он стремился к этому, то в момент искушения поймет, что это именно искушение, трудность которых он просил у Бога и к которым шел. Во время пострига спрашивают: «Почто пришел еси братие? Желаешь ли жития постнического? Готов ли ты повиноваться игумену и всей о Христе братии?» Постриженик на это отвечает: «Ей Богу содействующему, честный отче», то есть «Да, готов». Ты хочешь трудностей, послушания, отсечения собственной воли? Тебе это обеспечили. И раз Господь их посылает, надо просто терпеть и ждать, когда дождик переменится на ясную погоду.

Беседовала Марина Шмелева

Поделиться в: