Две встречи

Давно хотелось сюда приехать. Но почему-то казалось, что Криволучье — это так далеко… Добрались мы на автобусе легко и быстро, а вот ощущение, что монастырь этот где-то в другой реальности, у меня все же осталось. Значит, дело не в километрах, просто душа так далека от той тишины, отстраненности от мира и времени, что царят здесь. Кажется, что время остановилось, вся здешняя природа и люди живут в другом пространстве и минуты здесь текут совсем иначе.

Под покровом апостола Любви

Выйдя из автобуса, мы (родители и дети — воспитанники воскресной школы Свято-Троицкого собора) не спеша идем по территории монастыря, в котором живут всего-то два монаха и несколько послушников, впрочем, последних не видно — воскресенье.

Настоятель монастыря игумен Максимилиан (Кононенко) появляется как-то незаметно и ведет нас на звонницу. Новые колокола — его гордость. С огромной любовью рассказывает батюшка об истории Иргизского монастыря, давшего когда-то жизнь многим здешним деревням и городу Балаково. Слушая его, понимаешь, насколько самодостаточно это место — был здесь когда-то богатый монастырь, потом он был закрыт, поруган, и снова возрождается здесь монашеская жизнь. А то, что было в промежутке, — так, тяжелый сон…

Отец Максимилиан стоит перед нами на звоннице в льняном подряснике цвета пустыни. Батюшка похож в нем на древнего монаха-отшельника, и каждое его слово очень значительно, как у человека, не привыкшего говорить много. Он предлагает нам послушать, как звучат колокола — их слышно далеко по всей округе. Отец Максимилиан бьет в один колокол, в другой, в третий — и каждый раз, уйдя в себя, слушает. Молчит, опустив голову; кажется, его слух улавливает нечто, нам недоступное… Мы с уважением смотрим на батюшку, слушаем колокола, смотрим в огромное небо, и дети почему-то не просят, как обычно, позволить и им залезть на звонницу и тоже попробовать позвонить. Похоже, что и они здесь начинают чувствовать тоньше и понимают неуместность такого любопытства…

В храме нас как магнитом сразу же тянет к необыкновенно красивому и величественному образу апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Икона большая, старого письма, появилась здесь чудесным образом вскоре по приезде сюда отца Максимилиана — в канун его первой Пасхи в монастыре. Апостол Иоанн Богослов — небесный покровитель обители, в его честь освящен единственный пока монастырский храм.

— У нас здесь не было даже маленькой иконки Иоанна Богослова, нечего было положить на аналой. А тут мои прихожане собрались в паломническую поездку по монастырям Мордовии, ну я и благословил их привезти хотя бы самый скромный образ, — вспоминает игумен Максимилиан. — И вот в первом же монастыре — Иоанна Богослова в Саранске — тамошний благочинный на их просьбу вынес эту прекрасную икону середины XIX века. Это было настоящее чудо — благословение самого апостола.

Паломники тут же приостановили свое путешествие, погрузили икону в машину и вернулись в монастырь; был как раз праздник — Вход Господень в Иерусалим. Отец Максимилиан шел на Литургию и увидел, как несут ему навстречу икону…

Батюшка очень живо, как о близком человеке, рассказывает об Иоанне Богослове — апостоле Любви. Житие любимого ученика Христа мы слушаем не впервые, но меня всякий раз впечатляют разные его эпизоды. В этот раз о том, как старенький уже апостол, не имевший сил для длинных проповедей, повторял своим ученикам только одно: «Любите друг друга, дети мои». Ученики спрашивали, может быть, даже с досадой: «Ну что ты все одно и то же повторяешь?». А он им отвечал: «Это самая главная заповедь, исполните ее и спасетесь». Отец Максимилиан говорит это с особенной интонацией и смотрит в глаза каждому из нас. В его же взгляде мне чудится затаенная боль, оттого, наверное, что, как и две тысячи лет назад, эта заповедь для христиан почти невыполнима и мы чаще просто терпим друг друга.

Ожившая обитель

Почти все иконы в храме имеют свою удивительную историю: вот образ Божией Матери, называемый «Троеручица», — она появилась здесь буквально через месяц после того, как приехал сюда отец Максимилиан.

— Тут рядом, в Криволучье, живет семья фермеров, у них хранилась эта икона, — делится воспоминаниями игумен. — Хозяин семьи — человек невоцерковленный, но имеющий тяготение к вере — выкупил как-то этот образ у знакомых. Когда открылся монастырь, то и у него, и у его жены, независимо друг от друга, появился помысел отдать «Троеручицу» сюда. Они сначала этой настойчивой мысли противились даже, но все-таки Матерь Божия настояла на своем… Помысел этот, конечно, от Нее был, вот так икона оказалась в храме. Образ был написан на Афоне еще во времена Пушкина, требовал серьезной реставрации. Как только появилась возможность, мы пригласили реставратора из Троице-Сергиевой Лавры, и он восстановил икону.

Как только «Троеручица» «поселилась» в монастыре, он буквально ожил. Стали появляться помощники, средства, началось строительство. Отец Максимилиан считает, что это Сама Богородица взяла монастырь под Свое покровительство.

Батюшка рассказывает еще о «Спорительнице хлебов» и о Тихвинской иконе Божией Матери — приглашает всех на ее праздник 9 июля.

А вот большую икону Рождества Христова благословил монастырю Владыка Лонгин, когда прибыл к нему отец Максимилиан из Троице-Сергиевой Лавры, чтобы дальше ехать в Криволучье. С ней он и приехал сюда в феврале 2005 года…

Я вдруг замечаю, что сам этот маленький храм очень напоминает уютную пещерку, которую совсем не хочется покидать — здесь как-то очень хорошо, надежно. Это теперь, когда храм восстановлен и ухожен… Пытаюсь представить, как батюшка приехал сюда в лютый февральский холод с чемоданом и иконой Рождества… Было ли где ему приклонить голову тогда?

— Я ведь был насельником Троице-Сергиевой Лавры, там моя духовная родина. Когда мне предложили ехать сюда, я мог отказаться, но мне сразу вспомнился Московский митрополит Иннокентий: когда он был простым священником, ему предложили поехать на Аляску — окормлять алеутов. И он сразу понял это как промысел Бога о себе. Как он много сделал там, как его почитают теперь и на Аляске, и во всей Америке! А Саратовская область все-таки не Аляска, — улыбается отец Максимилиан.

Когда батюшка принял решение ехать из ухоженной, с налаженной монашеской жизнью Лавры в разрушенный Воскресенский Иргизский монастырь, лаврская братия разложила на столе карту…

— И нам показалось, что здесь чуть ли не казахстанские степи… Страшновато стало. А оказалось, тут прекрасная природа, все растет, жить можно! — радуется игумен.

Труд во спасение

После трапезы, за которой отец Максимилиан сам разливал всем чай и разносил хлеб, гости отправились на прогулку к реке Иргиз, а мы с батюшкой поговорили еще немного.

— Батюшка, а Ваш святой покровитель…

— Один из семи Эфесских отроков — Максимилиан. Во время гонений на христиан в III веке по приказу императора Декия их погребли заживо в пещере, куда они удалились, чтобы укрепить себя молитвой перед казнью. А лет примерно через двести, когда возникла ересь о невозможности воскрешения человека, отроки проснулись и несколько дней жили, общаясь с императором-христианином, а потом снова уснули уже до всеобщего воскресения. Это чудо Господь явил для опровержения ереси.

Отец Максимилиан считает, что Господь ставит нас в те условия, которые наиболее благоприятны для нашего спасения. Поэтому отказываться от того, что Он предлагает нам — бессмысленно, так как те трудности, от которых мы хотим убежать, все равно придут. Послушание, доверие промыслу о себе ведут к духовному совершенствованию.

Батюшку очень печалит, что из-за бесконечных забот по строительству и обустройству обители не удается исполнять монашеское правило как положено.

— Но в то же время мысль о том, что мои труды пригодятся тем монахам, которые придут сюда после меня, очень утешает и воодушевляет. Я должен создать им условия для полноценной монашеской жизни, даже если я сам и не успею воспользоваться плодами своих трудов…

Я благословляюсь у отца Максимилиана на обратный путь, смотрю на его удаляющуюся фигуру — он возвращался в свой мир с привычными заботами, молитвой, одиночеством…

Праздник

А через месяц Господь снова привел меня в Криволучье, и я увидела монастырь будто в отблесках его будущего великолепия — ликующим, праздничным. Поводов для праздника было много — память преподобного Амвросия Оптинского, приезд Епископа Покровского и Николаевского Пахомия, к тому же в монастыре в тот день молились крестоходцы, идущие в Вавилов Дол.

А вот Рома — юноша, которого я помню еще школьником в лагере «Солнечный», хороший мальчик с гитарой, всеобщий любимец и душа компании. Теперь Роман — семинарист, он пошел крестным ходом со своей девушкой. Повзрослел, посерьезнел, но лицо не выдерживает долго строгого выражения, и передо мной снова тот же мальчик — легкий, улыбающийся и счастливый.

Наталья Музафарова, чьи дневниковые записи о крестном ходе регулярно появляются на епархиальном сайте, охотно делится со мной своим опытом.

— Нужно сказать себе: «Я делаю это ради Христа»! А потом полностью отдать себя Его святой воле, забыть про свои ноги, слабости, страхи. Ради Господа это не так уж трудно.

День жаркий, но легкий — радость повсюду, и взрослым кажется, что они снова чьи-то любимые дети. Великолепная служба, молебен, проповедь Владыки, ответное слово игумена Максимилиана… Сколько доброты, любви в каждом слове, улыбке, взгляде. «Любите друг друга, дети мои…» Это очень легко сегодня. Наверное, это и есть Божия благодать — когда легко любить друг друга…

Елена ГААЗЕ

Поделиться в: