Жены-мироносицы ХХ века
В начале февраля Русская Православная Церковь совершает соборное празднование памяти новомучеников и исповедников Российских. Подвиг новомучеников очень значим для нас, ныне живущих. Ведь они почти наши современники, нас разделяет несколько десятилетий, что по историческим меркам совсем немного. «Новомученики — это герои, а без героев не может существовать народ, не может существовать нация… В наше время, когда людям трудно оторваться от своей повседневности, поставить под сомнение привычный комфорт, особенно важно во весь голос говорить о наших отцах, братьях, сестрах, которые погибли, но остались верны Господу. Об этом подвиге должны знать все — это наша задача, это наш венок на их могилу», — сказал однажды Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Близость Господа в страданиях
В течение всего года Церковь вспоминает многих святых жен-новомучениц, и о десятках из них нам практически ничего не известно. Сегодня хотелось бы рассказать о двух таких безвестных страдалицах за Христа. Преподобномученица Августа (Защук) (до монашеского пострига ее звали Лидия Васильевна) родилась 2 июня 1871 года в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Окончила Смольный институт благородных девиц, владела шестью иностранными языками, обладала литературным дарованием, занималась журналистикой в Санкт-Петербурге.
В 1895 году Лидия Казнакова вышла замуж за офицера Всеволода Защука. Лидия относилась к мужу скромно и доверчиво, а получала в ответ лишь грубость. Отношения между супругами осложнялись не только денежными затруднениями, но и отсутствием в их семье детей. Брак преподнес Лидии великие уроки терпения и смирения, без которых невозможно выдержать монашескую жизнь. Супруги прожили вместе десять с половиной лет и расстались.
В 1909 году Лидия Васильевна стала работать на судостроительном заводе делопроизводителем и переводчиком, ведя тихую, уединенную жизнь среди книг и переводов. Затем работала служащей Городской Думы. В своих письмах Лидия писала об этом времени: «Средства у меня отняла революция, и я была этому рада, так как иначе не узнала бы близости Господа к человеку». После революции Лидия Васильевна попала в Оптину пустынь, где ей посчастливилось общаться и работать с преподобным Нектарием (Тихоновым) и преподобномучеником Никоном (Беляевым).
В годы советской власти в Оптиной пустыни, как и во многих других монастырях России, были образованы племхоз и совхоз. Лидия Васильевна около полутора лет трудилась счетоводом по выдаче хлеба в племхозе. После закрытия обители в 1924 году она основала музей «Оптина пустынь» и была заведующей этим музеем. Многие бывшие насельники обители также работали в музее. В 1928 году музей был реорганизован и превращен в краеведческий, а вскоре закрыт. Когда Лидию Васильевну уволили из музея, она осталась без средств к существованию. Жила она недалеко от Оптиной, в городе Белёве, перебивалась грошами от частных уроков немецкого и французского. В тридцатые годы здесь жили многие ссыльные монахи Оптиной пустыни и монахини Шамординского монастыря.
Несмотря на то что Лидия Васильевна была больна и отошла от музейных дел, интерес чекистов к ее жизни не прекращался. «За политическую неблагонадежность» ей пришлось посидеть в тюрьмах, она пережила много арестов и тюремных заключений. Из тюрьмы возвращалась с сильно пошатнувшимся здоровьем: со сломанной ногой, больная тифом…
В 1927 году Лидия Васильевна была вновь арестована и в декабре этого же года приговорена к высылке на три года с запрещением проживания в семи крупных городах страны. По окончании срока высылки жила в Туле, затем в Белёве. В 1934 году была пострижена в монахини с наречением имени Августа, затем она приняла схиму и была назначена игуменией Казанского женского монастыря в Белёве.
В декабре 1937 года была арестована как «игумения подпольного монастыря». Во время допроса, продолжавшегося в течение шестнадцати суток, схимонахиню подвергли тяжелым пыткам: ей не давали не только спать, но и не разрешали даже садиться. Когда она падала от изнеможения, ее обливали ледяной водой. Схимонахине Августе тогда было почти 70 лет.
8 января 1938 года, в день празднования Собора Пресвятой Богородицы, преподобномученица Августа была расстреляна вместе с другими мучениками на 162-м километре Симферопольского шоссе и сброшена в братскую могилу.
Помощница епископа
Родители старались дать детям хорошее образование, приглашали домой учителей. В 1901–1908 годах Антонина обучалась в 8-классной Киевской женской гимназии, затем поступила учиться на историко-философский факультет Московских женских курсов. С 1920 года Антонина проживала с родителями в Иркутске. Здесь она пережила конфискацию имущества и последовавшую вскоре вслед за этим смерть отца, претерпела немало унижений из-за своего «непролетарского происхождения»: советские учреждения не соглашались брать на работу Антонину — дочь купца, сестру епископа. С трудом она устроилась на работу в городскую библиотеку.
В конце 1924 года Антонина Арсеньевна вместе с матерью приехала в Москву к брату, епископу Парфению, который в то время находился в Даниловом монастыре без права выезда. Пока Антонина Арсеньевна хлопотала о московской прописке, ее брата арестовали и отправили в ссылку. В Москве она также с трудом находила работу — была временно принята на автобазу конторщиком, работала в издательстве «Кооперативная жизнь».
В 1931 году Антонина вместе с матерью поехала за епископом Парфением в ссылку в Казахстан. Она привезла туда книги, вела его переписку, систематизировала научные труды брата, доставала ему и матери средства к существованию: состояла на службе в обществе потребителей Актюбинского округа, работала на ярмарке, трудилась в управлении гострудсберкасс счетоводом.
В 1934 году епископ Парфений был вновь отправлен в ссылку на 5 лет, теперь уже в Архангельск, — Антонина вместе с матерью снова поехали за ним. Они жили в доме, где происходили встречи епископа с местным духовенством. Помимо этого он совершал тайные богослужения в домовых храмах прихожан. В том, что эти встречи и богослужения достаточно долго были тайной для властей и соглядатаев, была заслуга его сестры и сподвижницы Антонины. Она по-прежнему доставала матери и брату средства к существованию: работала счетоводом в типографии, была преподавателем немецкого языка в школе повышенного типа для взрослых.
В 1937 году епископ Парфений снова был арестован. Благодаря предусмотрительности Антонины при обыске квартиры владыки Парфения не нашли не только какой-либо антисоветской, но даже религиозной литературы, и следователям пришлось прибегнуть к помощи лжесвидетелей, чтобы получить основания для расстрела.
В ноябре 1937 года Антонина Арсеньевна была арестована за «участие в тайных богослужениях». И уже в декабре по обвинению в «контрреволюционной агитации и за активное участие в контрреволюционной группировке церковников» была приговорена к высшей мере наказания — расстрелу.
Допрашивали Антонину Арсеньевну только один раз. На этом единственном допросе она держалась мужественно и наотрез отрицала то, что ее брат и она сама занимались контрреволюционной деятельностью. Показания на нее дал всего один лжесвидетель, являвшийся негласным сотрудником НКВД. 9 января 1938 года, в праздничные святочные дни, мученица Антонина была расстреляна.
Клирик храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке города Москвы протоиерей Андрей Ткачев размышляет о подвиге новомучеников: «Им во многом было тяжелее, чем мученикам древности. Те часто жили в ожидании гонений, внутренне готовились к ним, как к вполне реальному, а то и неизбежному исходу земной жизни. Наши же страдальцы в большинстве случаев и представить не могли, что их православное Отечество станет одним большим концлагерем, а некоторые еще вчера верующие соседи — палачами и предателями… Именно память о новомучениках и молитвенное общение с ними способны сообщить Русской Церкви особенную глубину и мудрость, необходимые для творческого решения проблем, стоящих перед лицом современности».
Подготовила Наталья Сахарова
6 февраля 2017 г.
.png)
